Измерения культуры. Организационная культура как социально-психологический компонент организации Что такое культура

В русской культуре начала XX века сложились взаимоисключающие тенденции. Одна, демократическая, означала распространение некоего «культурного минимума» среди широких масс, тиражирование отдельно отобранных культурных ценностей. Другая, «элитарная», выражалась в развитии самой культуры, в создании новых ценностей. Эти две тенденции и составляли «горизонталь» и «вертикаль» русской культуры, о чем подробно и обстоятельно написал И. В. Кондаков:

«На каком-то этапе эти две тенденции не имели между собой точек соприкосновения: они были взаимопроницаемы и независимы друг от друга, они не вступали в полемику между собой и как бы не замечали присутствие друг друга в культуре – они двигали русскую культуру – каждая в своем направлении, что и приводило в конце концов к драматическому разрыву, расколу культуры – на две».

Среди яркой палитры имен художников и мыслителей русского культурного ренессанса, наиболее чутких к драматической проблеме сочетания, соединения в целом культуры ее «горизонтали» и «вертикали», И. В. Кондаков выделяет имя человека универсального, одного из теоретиков символизма Вячеслава Ивановича Иванова (1866-1949 гг.).

«Не будет преувеличением сказать, – отмечает Игорь Вадимович, – что в эти моменты универсальный гений Иванова прорывался к постижению сущностных глубин мирового и русского Духа, выявляя и формируя предельно обобщенные закономерности развития отечественной и мировой культуры в XX веке, сознавая задачи и смысл искусства в трагических испытаниях войн, революций и тоталитарных режимов, потрясавших “лютый век”, указывая на место и роль деятеля культуры, понимающего меру своей ответственности за творимый им мир, перед прошлыми и будущими поколениями».

«Горизонталью» культуры для Вяч. Иванова является «чистое искусство», эстетизм, о чем он излагает в экскурсе о секте и догмате, указывая на оторванность искусства от корней жизни «и ее глубинного сердца дает о себе знать в эпохи упадка, в эпохи поверхностного эстетизма». Единственным предметом всякого искусства по утверждению Вячеслава Иванова является Человек, «но не польза человека, а его тайна… человек, взятый по вертикали, в его свободном росте вглубь и ввысь».

Слово «человек» русский символист определяет с большой буквы, подчеркивая содержание всего искусства, и указывая на религию, которая всегда умещалась в большом и истинном искусстве, «ибо Бог на вертикали Человека». Полного отрицания горизонтального «измерения» в жизни и искусстве у Иванова нет, но он предчувствует неизбежность острой, драматической борьбы подлинного искусства.

В статье «Революция и народное самоопределение» (1917), указывая на напрасное притворство и непозволительное отчаяние в спасении отечества, поэт - символист, заявляет: «Мы, мнящие себя на высоте пространнейших кругозоров, должны положить почин покаянию всенародному… – прийти в разум истинный, исполниться смиренномудрием и мужеством, вспомнить прежнюю верность – не знаменам, не раз вылинявшим и не раз перекрашенным, но живой родине и народу - лицу, – не народу - понятию…». Покаяние – это признание роковой недооценки исторической «вертикали»:

«…Не мы ли носители и множители просвещения и свободы духа, издавна творили в России другую Россию и учили народ любить нашу и ненавидеть прежнюю с ее преданием и исторической памятью, религией и государственностью? Не мы ли стирали все старые письмена с души народной, чтобы на ее голой, пустой доске начертать свои новые уставы беспочвенного человекобожия? Нам было легко это дело, потому что мы воздействовали на варварскую стихию тех равнин,

Мы сеяли забвенье святынь, и вот – стоим перед всходами беспамятства столь глубокого, что само слово «родина» кажется нам многозначным и ничего не говорящим сердцу символом, чужим именем, пустым звуком. Слишком дорогую цену давали мы судьбе за срытие мрачных развалин старого строя, – и вот расплачиваемся за свободу ущербом независимости, за провозглашенные общественные правды – невозможностью осуществить свободу, за самоутверждение в отрыве от целого – разложением единства, за ложное просвещение – одичанием, за безверие – бессилием».

Согласно концепции И. В. Кондакова, русская культура рубежа веков лишь выявила свои «ренессансные» потенции, так и не развернув их до конца. «Русский культурный ренессанс» – это всего лишь метафора , но имеющая под собой основания теоретические, а не одни исторические аналогии.

Культурными измерениями, предложенными Дж. Хофстедом, можно воспользоваться для разработки эффективной стратегии, предназначенной для координации деятельности людей из разных стран. Изучив данные обзоров о тех ценностях, которые разделяют служащие IBM, работающие более чем в 50 государствах, Хофстед пришел к выводу, что культурные ценности этих людей очень сильно различаются. Во многих странах сложные ситуации и проблемы, возникающие из-за ценностей этого рода, кажутся похожими, однако их восприятие и понимание и, как результат, последующие решения, принимаемые в каждом государстве, могут иметь особую специфику и в значительной степени отличаться от других вариантов реагирования. Модель Хофстеда помогает компании действовать более эффективно, если ей приходится иметь дело с представителями разных стран. В ходе исследования этот ученый выявил четыре культурных измерения, отражающие разные ценности людей:

1. дистанцирование власти;
2. индивидуализм / коллективизм;
3. маскулинность / феминность;
4. избежание неопределенности.

Однако после того, как дополнительно были учтены различия между западными и восточными странами, к указанному набору было добавлено пятое измерение:

1. долгосрочная / краткосрочная ориентация.

Знание различий, характерных для национальных культур, помогает лучше разобраться в особенностях поведения представителей разных стран. Понимание и признание этих различий - это первый шаг на пути к эффективному взаимодействию с другими в мультикультурной среде.

Когда следует применять модель

В настоящее время большинство из нас часто в ходе ведения бизнеса ежедневно общается с людьми, представителями других культур. Такая интернационализация жизни приводит к появлению большего числа международных клиентов, партнеров и поставщиков, а также к тому, что среди нанимаемых вами работников могут оказаться люди из многих стран мира. Такая тенденция усиливает риск непонимания особенностей культуры, что может приводить к тем или иным неудачам в бизнесе. Модель культурных измерений Хофстеда и оценка с ее помощью разных культур могут, с одной стороны, помочь ослабить возникающие трения, а с другой - заложить фундамент для установления хороших отношений с потенциальными клиентами и партнерами из других стран.

Как следует пользоваться моделью

Модель культурных измерений Хофстеда не показывает, как следует выстраивать отношения между людьми. Она лишь помогает лучше понять некоторые виды их поведения. В ней используются следующие параметры.

Индекс дистанцирования власти (power distance index, PDI). Он показывает степень неравноправности среди людей, которое население страны рассматривает как приемлемую. Если сравнить двух менеджеров по маркетингу, австрийца и малайца, работающих в своих компаниях на одном и том же иерархическом уровне, можно увидеть, что значения этого индекса у них будут заметно различаться. По сравнению с австрийцем (у которого низкий PDI) менеджер-малаец (с высоким PDI) вряд ли будет нести какую-то ответственность или получит серьезные властные полномочия. В малайской компании власть более централизована.

Индивидуализм (individualism, IDV). Это свойство (как и противопоставленный ему коллективизм) описывает отношения между отдельным человеком и коллективом, которые характерны для данной нации. Индивидуализм больше свойствен обществам, в которых связи между людьми являются свободными и где от каждого ожидают, что он сам позаботится о себе и о своих близких. Коллективизм же характерен для тех обществ, в которых люди объединяются в мощные и сохраняющиеся длительное время сплоченные группы. Такие объединения «своих» продолжают защищать их членов на протяжении всей их жизни, в ответ требуя от них беспрекословной верности. Например, в американских компаниях работники гораздо больше руководствуются собственными интересами и уделяют гораздо меньше внимания благополучию всей команды, чем их коллеги из азиатских компаний.

Маскулинность (masculinity, MAS). Это качество, противоположное феминности. Эти конструкты (базовые элементы модели) показывают различия гендерного характера. В мужских культурах доминирует уверенность в себе, в то время как в женских - достижение личных целей и забота по воспитанию других. Скажем, в Японии ценятся амбициозность, конкурентоспособность, умение зарабатывать, а вот в Швеции больше внимания уделяют отношениям с другими и качеству жизни.

Индекс избежания неопределенности (uncertainty avoidance index, UAI). Этот индекс показывает, в какой степени культура влияет на состояние тревоги, когда люди попадают в неоднозначно воспринимаемые ситуации. В культурах, члены которых стремятся избегать неопределенности, пытаются минимизировать вероятность возникновения подобных ситуаций, для чего в таких странах активно принимаются соответствующие законы и правила и осуществляются действия по повышению безопасности. Кроме того, для таких культур характерна долгосрочная занятость. В других странах, где люди охотнее идут на риск и с большей вероятностью сталкиваются с ним, UAI является низким.

Долгосрочная ориентация (long-term orientation, LTO), противопоставленная краткосрочной ориентации. В качестве примера ценностей, ассоциируемых с долгосрочной ориентацией, можно назвать бережливость и настойчивость, а с краткосрочной - уважение к традициям, выполнение общественных обязанностей и «сохранение лица». Азиатские страны, в частности Китай, Вьетнам и Япония, имеют высокие значения индекса LTO, а вот у западных стран, например у Австрии, Германии и Норвегии, они относительно невысокие.

Что обязательно следует делать

• Исходите из того, что действия и реакции людей из других стран могут совершенно отличаться от того, к чему вы привыкли.

Чего никогда не следует делать

• Не думайте, что культурные различия могут обязательно помешать эффективному общению друг с другом; в конце концов ведь даже \ два человека - граждане одной страны не похожи друг на друга.

Выводы

Модель культурных измерений Хофстеда полезна для понимания особенностей культуры, которые почти сразу же проявляются, когда компания начинает действовать на международной арене. Однако за последние несколько десятилетий различия между культурами стали менее значительными и поэтому менее видимыми, что объясняется их взаимопроникновением. Конечно, можно подвергнуть сомнению рейтинги некоторых стран, которые строятся в зависимости от того, все ли культурные группы представлены внутри страны или нет. В любом случае рейтинги по заданным измерениям могут различаться в зависимости от жителей конкретной страны. И наконец, надо учитывать и то, что не бывает двух полностью идентичных людей, и поэтому надо понимать, почему в этой области до сих пор случаются ошибки и недопонимания.

Горизонтальное измерение характеризуется многообразием культурных форм.

Вертикальное измерение задается категорией «уровень культуры».

В горизонтальном измерении организационной культуры выделяется четыре формы культуры организации:

Экономическая;

Социально-психологическая;

Правовая;

Политическая.

Наибольший интерес представляют две формы организационной куль

туры: экономическая культура и социально-психологическая.

Экономическая культура организации – результат ее экономического поведения, которое обусловлено механизмом экономического мышления.

Экономическая культура включает:

1) культуру производства – культура организации труда, культура условий труда, культура средств труда и т.д.;

2) культуру распределения;

3) культуру потребления;

4) культуру обмена.

Социально-психологическая культура обусловлена механизмом мышления сотрудников, она включает множество компонентов, наиболее явные из них:

1) культура руководителей, сотрудников;

2) этическая и эстетическая культура;

3) культура поведения (мотивации);

4) культура коммуникаций;

5) культура разрешения конфликтов.

В свою очередь каждый из элементов культуры может делиться на другие, более дробные.

Рассматривая вертикальное измерение организационной культуры, можно выделить три уровня – поверхностный, подповерхностный и глубинный.

На поверхностном уровне изучается внешние проявления культуры; на подповерхностном уровне анализируются ценности и верования, восприятие которых носит сознательный характер, а на глубинном уровне – базовые предположения, трудно осознаваемые даже членами коллектива, скрытые, принимаемые на веру предположения, помогающие воспринять характеризующие культуру атрибуты (рис.1.1.1.).

Рис. 1.1.1 Основные элементы организационной культуры

Существуют и другие точки зрения на выделение элементов организационной культуры, однако они лишь уточняют предыдущую схему.

Некоторые исследователи рассматриваю культуру организации только на двух уровнях – поверхностном и глубинном, обуславливая это сходством подповерхностного и глубинного уровней.

Оценивая любую организацию по определенному набору признаков, можно составить полную картину организационной культуры, на фоне которой формируется общее представление сотрудников об организации (рис. 1.1.2.).

Автор считает, что любое исследование организационной культуры должно проходить на всех выделенных уровнях, поскольку сущность организационной культуры можно установить лишь на глубинном уровне базовых представлений, лежащих в основе деятельности организации. Установив их, можно понять смысл более поверхностных проявлений данной культуры и дать им соответствующую оценку.

Таким образом, организационная культура и тот климат, который складывается в организации, оказывают самое непосредственное влияние на трудовую мотивацию работников. Организационная культура, возможно, является самым сильным катализатором, а в случаях неудач - самым большим тормозом в деле реализации стратегических планов, выработанных руководством.

Рис. 1.1.2 Компоненты, составляющие организационную культуру

Поведение человека в компании всегда социально обусловлено. Разные люди или группы людей могут специализироваться в соответствии с возложенной на них ролью, поставленной целью или задачей или отличать себя от других членов организации в соответствии со своим рангом или статусом в иерархии. В пределах одной и той же организации сотрудники могут ставить перед собой различные цели, но практически все они должны коллективно трудиться ради достижения общей стратегической цели компании, определяемой ее миссией и ресурсными возможностями. Основным связующим элементом, позволяющим эффективно объединить социально разнородный персонал компании на достижение общей цели, является организационная культура фирмы.

1.2 Методы и подходы к диагностике организационной культуры

Применяемые теорией методы исследования культуры организации позволяют глубже и всестороннее познать ее предмет. Они представляют собой приемы, способы изучения явления культуры в деятельности организаций (6, С.113).

Наиболее важные и часто используемые теорией методы можно подразделить на три группы.

Первая группа – общие методы исследования культуры организации (не редко их называют подходами). Они отличаются непосредственной направленностью на изучаемый предмет либо дают его специфическую интерпретацию (например, системный подход), либо ориентируют на особый подход к нему (сравнительный метод) (см. рис.1.2.1.).

Системный подход к исследованию явления организационной культуры должен отражать комплексный взгляд на объект исследования – организацию; это и есть специфика системного подхода, т.е. он ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов.

При системном подходе к явлению основное внимание уделяется подсистемам и связям между отдельными системными единицами.

Системный подход к явлению «культуры организации» позволяет выделить в изученном явлении взаимосвязанные подсистемы – культурные комплексы:

Деятельностно-ролевой;

Управленческий (властный);

Культурный комплекс отношений с внешней средой;

Поведенческий.

Рис. 1.2.1 Общие методы исследования организационной культуры

В совокупности выделенные подсистемы/комплексы образуют культурное пространство организации (см. рис. 1.2.2.).

Рис. 1.2.2 Культурное пространство организации

Деятельностно-ролевой культурный комплекс представляет собой основную часть организационной культуры и включает в себя ценности и нормы, регулирующие производство продукта в данной организации (в самом широком смысле в качестве продукта могут выступать услуги, информация, материальная продукция и т.п.). Данный комплекс регулирует и контролирует исполнение ролевых требований, реакция на стимулирующее воздействие и во взаимном (в основном групповом) контроле за повседневной деятельностью.

Управленческий (властный) культурный комплекс представляет собой совокупность норм и ценностей, регулирующих отношения власти, подчинения и контроля в организации. Новый член организации, прежде всего пытается освоить нормы власти и подчинения, приспособиться к этим нормам. Для этого важно знать, какой степенью власти обладают руководители различных уровней в организации, какие формы власти (принуждения, вознаграждения, экспертная, референтная, информационная или нормативная) они преимущественно применяют. Кроме того, члену организации необходимо выяснить свое место в системе властных отношений, определить специфические для каждой организации поведенческие нормы подчинения руководителям, а также нормы, регулирующие продвижение во властной иерархии.

Гуманитарное знание и вызовы времени Коллектив авторов

Вертикальное и горизонтальное измерения текстологического пространства России

Текстуальная революция имеет свои горизонтальное и вертикальное измерения. Единый текст культуры – это осмысление рефлексий по поводу культуры и в то же время творческая потенция в самореализации культуры. В качестве самых объемных текстуальных оппозиций русской культуры предстают: «горизонтальная», становящаяся все более абстрактной оппозиция Восток – Запад и менее идеологизированная, исторически первичная внутри, культурная «вертикальная» оппозиция Север – Юг (с ее «северным» и «южным» текстами).

«”Парадигма” противостояния России “Западу” как целому, – отмечает Ю. Левада, – оформилась лишь в XIX веке, после наполеоновских войн, и обладает многими характеристиками позднего социального мифа… Образ “Запада” во всех его противостояниях (официально-идеологическом, рафинированно-интеллигентском или простонародном) – это прежде всего некое превратное, перевернутое отображение своего собственного существования (точнее, представления о себе, своем). В чужом, чуждом, запретном или вожделенном видят прежде всего или даже исключительно то, чего недостает или что не допущено у себя. Интерес к “Западу” в этих рамках – напуганный или завистливый, все равно – это интерес к себе, отражение собственных тревог или… надежд». Этот, по выражению Левады, «комплекс зеркала» объясняется многими критическими переломами и перипетиями русской истории и культуры.

Взаимодействие самых общих культурных текстов – северного и южного – осуществляется и в текстах иного уровня. Поморская культура как квинтэссенция северного текста возникла в результате колонизации пришлым русским населением северных территорий. Но это был особый тип колонизации, важнейшей стороной которой была «монастырская колонизация» преимущественно безжизненных и малонаселенных просторов, хотя известны и эпизоды этнических конфликтов.

«Русское население, пришедшее на Север с более южных территорий, не только создает новую систему жизнеобеспечения , более адекватную, чем их традиционная, в новой для него вмещающей среде, но и “строит” во взаимодействии с местным населением свою сакральную среду – среду своей собственной культуры, воспроизводя тем самым воплощенную в совокупности культовых сооружений духовную ее составляющую. Таким образом, природный ландшафт превращается в культурный ландшафт, который включает в себя как профанную, так и сакральную части. Последняя является для пришельцев вещественно реализованной “картиной Мира”, и на ее создание тратится заметная доля общественных энергоресурсов». В целом процесс освоения Севера порождался не «материальными» (в широком смысле слова) интересами или нуждами человека, а преимущественно духовными. На Север изначально шли не столько колонисты, сколько люди, руководствующиеся православной идеей поиска Града Небесного, Царства Божия на Земле. Материальные интересы играли тут второстепенную роль.

Южный вектор имел в русской культуре более прагматичную направленность.

«Море – наше поле», – берет на историософское вооружение поговорку архангельских поморов писатель XX в. Борис Шергин. «Не по земле ходим, но по глубине морской». Отчасти это напоминает «геософию» «южанина» Максимилиана Волошина. «Материк был для него стихией текущей и зыбкой – руслом великого океана, по которому из глубины Азии в Европу текли ледники и лавины человеческих рас и народов. Море было стихией устойчивой, с постоянной и ровной пульсацией приливов и отливов средиземноморской культуры.

“Дикое Поле” и “Маре Интернум” определяли историю Крыма.

Для Дикого Поля он был глухой заводью».

Но в отличие от «земного» Волошина для Шергина именно море – изначальная стихия русской души как таковой, ее «твердый фундамент», материк, а также «души… строитель». Причем не какое-то «внутреннее» и по-нутряному теплое Средиземное море, а распахнутое «великое море Студенец-окиан».

У Пушкина из места «вывернутой» полночно-полуденной (северо-южной) ссылки (крайний юг Южного полушария, вблизи которого находится пустынный остров Святой Елены – зеркальный аналог Овидиевого «севера») выводится обнадеживающая для полунощной страны весть.

Хвала!.. Он русскому народу

Высокий жребий указал

Еще далее продвинулся Пушкин в этом направлении в повести «Капитанская дочка». Пугачёв здесь при первом своем появлении как будто бы сгустился из снежной бури: «Я ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели… Вдруг увидел я что-то черное… Ямщик стал всматриваться: “А бог знает, барин… Воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек”». То же, кстати, и в «Бесах»: «Что там в поле, пень иль волк?»

Таким образом, пугачёвщина предстает полнощной изнанкой российской истории, готовой сокрушить не только искусственно-стройный город, но и искусственно-стройное государство, созданное той же самой историей. Петр в «Медном всаднике» воплощает в себе обе ипостаси России. Во вступлении к поэме он присутствует как исторический человек. В основных частях поэмы – как наводящий ужас истукан. Между прочим, не столько усмиряющий возмущенные волны, сколько провоцирующий и вдохновляющий их буйство своей простертой дланью.

«Основная идея заключается, стало быть, в том, что созидательная сторона истории отождествилась у Пушкина с темой полдня природы, тогда как разрушительная историческая стихия – с полнощной фазой российского природного круга. Обе исторических ипостаси оказались встроены в очертания циклического времени – основной источник гармоничной ясности пушкинского искусства. Иными словами, утверждающееся новое необратимое время осознано как сторона кругового и как бы вобрана в его очертания. В последующие десятилетия историческое время станет у русских художников единственным, о круговом времени уже никто и не вспомнит. Но вместе с ним уйдет и уникальная мера и ясность пушкинского художественного строя».

Издатель журнала «Телескоп», рискнувший начать публикацию «Философических писем» Чаадаева, Николай Надеждин, в статье «Европеизм и народность в отношении к русской словесности» (1836) полагал, что русский язык, «запечатленный клеймом Севера», вышедший «из благодатных недр задунайского Юга», «раздающийся… от хребтов Карпат до хребтов Саяна, от моря Белого до моря Черного», является главной объединяющей силой, повлиявшей на развитие литературной истории. «Удаление Московии во глубину Севера и разрыв прежних тесных связей с Югом», по мысли Надеждина, «застудили русскую речь в совершенно полночные формы», но язык укрепился, «изъявил права на самобытное существование», «мало-помалу завладел особым отделом письменности, где достиг наконец значительной степени выразительности и силы». По мнению Надеждина, Ломоносов, «сын холодного Севера, представитель русского бесстрастного здравомыслия», слепил из русского языка мозаику («Российская грамматика»).

Для Гоголя северо-южный инициальный проект в «Вечерах на хуторе близ Диканьки», по замечанию И. Поплавской, воспроизводит в отдельных деталях структуру волшебной сказки, включая в себя четыре основных момента: уход героя из дома, поиск волшебного помощника, временную смерть, за которой следует воскресение, а затем возвращение на родину. В контексте ветхозаветной гностической традиции путешествие Вакулы из Диканьки в Петербург осмысляется в пространственном отношении как движение с Юга на Север, где Юг символически соотносится с Западом, а Север – с Востоком. При этом образ Диканьки выступает как своеобразный центр западного мира, который имеет тенденцию к неограниченному расширению как во внешнем, так и во внутреннем плане. Так, упоминание в повести сорочинского заседателя и шинкаря из Нежина, городов Миргорода и Полтавы формирует характерную центробежную пространственную модель повести. Напротив, подробное описание внутреннего убранства диканьской церкви, хат Чуба, Солохи и Пацюка обнажает центростремительные пространственные связи. Эти противоположные тенденции создают целостный и одновременно внутренне противоречивый мир, онтологическая сущность которого определяется через распадение слова и дела, намерения и поступка. Приказание же Оксаны достать ей сапоги, которые царица носит, воспринимается как словесный императив для героя, заставляющий его отправиться в Петербург, который так же, как и Диканька, оказывается целостным и в то же время внутренне поляризованным миром. С одной стороны, Петербург как русский аналог Иерусалима, как средоточие земной Премудрости органично совмещает в себе слово и поступок, становится своего рода символом исполненного слова. Вместе с тем проводником героя в Петербурге выступает черт. Возвращение же затем в Диканьку описывается как и реальное, и метафизическое воскресение. Так через пространственное движение главного героя с Юга на Север и обратно раскрывается своеобразие трактовки писателем гностического. Подчеркивается равнозначность и Диканьки, и Петербурга в плане обретения героем высшего знания. В параллельной христианско-мифологической традиции путешествие героя с Юга на Север соотносится с картинами Страшного суда и ада, находящихся соответственно в правом и левом притворах диканьской церкви. При этом правая сторона воспринимается в повести как аналог Севера и Востока, а левая – Юга и Запада. Пространственная симметрия, объединяющая в повести Север (Петербург) и Юг, Восток и Запад, проецируется на ключевые символы Священной истории.

Бегло отметим и другие примеры организации художественного пространства по указанной вертикали. Афанасий Фет в стихотворении «Снега» так выражает свои гео– и климатопоэтические предпочтения:

Я русский, я люблю молчанье дали мразной,

Под пологом снегов как смерть однообразной…

Однозначно был «вреден север» для Осипа Мандельштама. Петербург превращается у него в Петрополь – прозрачное и призрачное царство умирающей культуры, поглощаемое хаосом географически не локализованного моря. Море с положительными коннотациями – всегда южное. Его образ ассоциируется с мифологической античностью, легко переключаясь в иносказательный план – от «житейского моря» до «свободной стихии».

В статье «Слово и культура» Мандельштам описывает «Траву на петербургских улицах – первые побеги девственного леса, который покроет место современных городов». Любопытна перекличка этой эсхатологической картины гибели старой и зарождения новой одухотворенной природы с описанием разоренного , но вполне практического рая в заметке «Ползучий кустарник» (лето 1921 г.) Александра Грина. Здесь тоже описан феномен 20-х годов – нашествие травы на улицы Петербурга – «казалось, произойдет зарастание исторических городских перспектив лютиками, ромашкой и колокольчиками». Речь не идет о влиянии или заимствовании. Грин, погруженный в пространственный шум времени и знакомый с разными способами его интерпретации, вполне в духе времени отдает дань и бытовому натурализму, и романтизму, и символизму, дополняя эклектизм эпохи эклектизмом беллетристическим. Однако пространство во всех типах повествования Александра Грина, имея жизнеподобные очертания, подчиняется вполне традиционной оппозиции север – юг. В бытовых рассказах, как отмечено Н. А. Петровой, действие обычно происходит на севере, в фантастических – в южных приморских городах, в фантасмагорических – север и юг смыкаются в едином топосе (север смешался с югом в фантастической и знойной зиме; Юг, смеясь, кивнул Северу) .

Из книги Священное и мирское автора Элиаде Мирча

1.1. Однородность пространства и иерофания Для религиозного человека пространство неоднородно: в нем много разрывов, разломов; одни части пространства качественно отличаются от других. «И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты

Из книги История мировой и отечественной культуры автора Константинова С В

30. Наука и грамотность в России в XVI в. Появление в России книгопечатания В этот период на Руси развивается грамотность. Знание письма и счета требовалось во многих отраслях деятельности. Берестяные грамоты Новгорода и других центров, различные памятники письменности

Из книги Теория культуры автора Автор неизвестен

10.3.2. Дом как локус пространства повседневности Пространство повседневности в его собственной специфике – это дом. Дом, жилище – одна из фундаментальных реалий культуры и один из ключевых культурных символов. В процессе исторической эволюции места для жилья и концепта

Из книги Категория вежливости и стиль коммуникации автора Ларина Татьяна Викторовна

12.1.2. Архитектоника культурного пространства Пространство является жизненной и социокультурной сферой общества, «вместилищем» культурных процессов, главным фактором человеческого бытия. Культурное пространство имеет территориальную протяженность, в нем очерчены

Из книги Основы рисунка для учащихся 5-8 классов автора Сокольникова Наталья Михайловна

12.1.3. Динамизм пространства и культурные контакты В культурном пространстве возникают волны культурных контактов, исходящие из внешних или внутренних регионов. Византийская, татаро–монгольская, французская, германская, американская, турецкая, китайская, японская и

Из книги Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии автора Банников Константин Леонардович

1.2.2. Параметры измерения культур Культура – абстрактное понятие, и описать ее чрезвычайно сложно, но те попытки ее описания, классификации, измерения, которые уже предприняты учеными (G. Hofstede, E. Hall, C. Kluckhohn, F. Strodtbeck и др.), представляются весьма существенными, поскольку

Из книги Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011 автора Хоружий Сергей Сергеевич

Из книги Поэтика древнерусской литературы автора Лихачев Дмитрий Сергеевич

Из книги Страна Дяди Сэма [Привет, Америка!] автора Брайсон Билл

11.04.07 Глазова-Корриган Е.Ю. Поэтика Мандельштама: Психолого-антропологические измерения Хоружий С.С.: Коллеги, в нашем очередном заседании - доклад Елены Юрьевны Глазовой-Корриган, профессора университета Эмори в городе Атланте (США). Повторю название ее доклада: «Поэтика

Из книги Короткая книга о Константине Сомове автора Ельшевская Галина Вадимовна

Из книги Культурология автора Хмелевская Светлана Анатольевна

Из книги Италия в Сарматии [Пути Ренессанса в Восточной Европе] автора Дмитриева Марина

ГЛАВА 2 «Соглядатай пространства» В опубликованной части воспоминаний Евгения Михайлова, племянника Сомова, есть характерное упоминание о сложностях, которые неизбежно испытывал художник, сталкиваясь с необходимостью перспективных построений. И сам он жаловался на

Из книги Фракталы городской культуры автора Николаева Елена Валентиновна

7.4. Советский период развития культуры России. Современная социокультурная ситуация в России Ситуация осмысления самобытности отечественной культуры, ее несводимости ни к западной, ни к восточной моделям развития усугубилась после Октябрьской революции 1917 года –

Из книги Как это делается: продюсирование в креативных индустриях автора Коллектив авторов

Инсценировка городского пространства В результате установки триумфальных арок происходило пространственное переструктурирование города. Отмечая важные точки – ворота, мосты, площади, ворота к замку-резиденции, – эфемерные конструкции способствовали тому, что все

Из книги автора

Глава 2 Фрактальные пространства города

Из книги автора

Об аудитории и системе измерения Молодая и активная аудитория является одной из самых платежеспособных, но удержать эту аудиторию сложно. Мы часто пишем в брендбуке, что наша аудитория активная, тянущаяся за знаниями, любящая путешествовать. А в конце так и тянет

Важнейшим достижением является открытие голландским ученым Г. Хофстеде измерений культур. Деловые культуры обычно сравниваются путем сопоставления. Для проведения сравнительного анализа необходимо выделить их главные признаки и определить измерительные шкалы. Чаще всего используют следующие признаки: “индивидуализм - коллективизм”, “большая - малая дистанция власти”, “сильное - слабое избегание неопределенности”, “маскулинизация - феминизация”. Позже Г. Хофстеде ввел еще одно культурное измерение, полученное им на основе идей Конфуция - патернализм.

Индивидуализм - коллективизм - главное и наиболее исследованное измерение культуры. По смыслу это определение совпадает с ориентацией “Запад - Восток”. Наиболее индивидуалистические культуры сложились в англо-говорящих странах, в первую очередь в США и Великобритании, а так же в Австралии, в Германии и в Нидерландах.

Главная предпосылка индивидуализма - уровень благосостояния. Финансовая независимость ведет к социальной и психологической независимости. В индивидуалистической культуре важны индивидуальные цели ее членов, поведение личности определяется ее мотивацией к достижению. Люди, принадлежащие к индивидуалистическим культурам, имеют тенденцию соглашаться с нормой справедливости. Для них характерна универсальная шкала ценностей, которая используется при оценке как членов ингруппы , куда входит индивид, так и членов аутгруппы (внешней по отношению к индивиду). Моральные авторитеты для них отсутствуют, порядок держится на законах, гармоничные отношения достигаются через открытое и публичное разрешение конфликтов.

Что касается, например, немцев, то они, по мнению исследователей, никогда до конца не разделяли принципов индивидуализма, присущих американцам. Они в большей мере склонны к службе в качестве наемных работников, и в меньшей, чем американцы, - к рискованному предпринимательству. Идеалы бюрократической государственной машины - гарантированная занятость, возможности продвижения по службе, аккуратность и педантизм при исполнении своих обязанностей - как нельзя лучше подходят немецкой ментальности.

Наиболее коллективистскими странами считают страны Азии и Южной Америки. Среди наиболее коллективистских стран - Гватемала, Куба, Индонезия, бывшие республики СНГ . В этих культурах групповые цели превалируют над индивидуальными, поведение личности определяется ее принадлежностью к группе и поддерживается норма равенства. Ингруппа в коллективистских культурах имеет большое значение и оказывает большое влияние на жизнь индивида, важной ценностью является групповое согласие, поэтому открытые конфликты запрещаются и подавляются.

В то же время при выработке решений на регулярных собраниях персонала в западной деловой культуре, наблюдаются сильные коллективистские черты, подчиненный свободно может войти к начальнику, наблюдается взаимоуважительная форма общения руководителей и подчиненных, терпимость к новым идеям и нестандартным поступкам, приветливость и дружелюбие, уважение к слабым. Это типичные признаки “женской ” деловой культуры.

Рассмотрим интерпретацию культур индивидуализма и коллективизма в терминах управления .

Индивидуализм : идентификация себя только с собой как личностью, осознание себя как “Я”, упор на инициативу и достижение, а в идеале - лидерство. Одни и те же нормы поведения везде и для всех (честность - это говорить то, что думаешь). Отношения с коллегами стоятся на взаимозависимости и взаимодействии, каждый сам за себя. Провинность ведет к чувству вины и потере уважения к себе. Знания и умения приобретаются для достижения большего благосостояния и уважения к себе. Цели носят краткосрочный характер и устанавливаются самому себе. Тенденция к широкой специализации, упор на сложность работы (качество работы), использование преимущественно горизонтальных связей, работа нужна для человека. Ориентация на внешние проблемы, вера в силу индивидуальных решений. Больше видится конструктивное начало как основа здоровой конкуренции, сотрудничество рассматривается как путь к разрешению конфликта; в лидерстве результаты считаются важнее отношений; в карьере преимущество отдается учету индивидуальных способностей и умению.

Коллективизм : идентификация себя с социальной сетью, осознание себя как “Мы”; упор на принадлежность к группе и в идеале - членство; различные нормы поведения внутри и вне группы, можно скрывать правду во избежание конфликта; отношения с коллегами подобно семейным (один за всех и все за одного). Провинность ведет к обвинениям и потере своего лица и лица группы, знания и умения нужны для приобретения большего авторитета в группе. Цели долгосрочные и устанавливаются другими. Тенденция к узкой специализации, упор на масштаб работы (количество работы), использование преимущественно вертикальных связей, человек нужен для работы. Конфликт рассматривается как разрушительное начало, боязнь распада группы, компромисс рассматривается как путь к разрешению конфликтов. В лидерстве отношения считаются важнее результатов, в карьере больше учитывается мнение группы.

В феминных (женских) культурах в качестве ценностей выступают смысл жизни, воспитание, духовное развитие человека. Жизненный успех определяется умением поддерживать хорошие отношения. Россию традиционно относили к феминным культурам. Одной из причин женственности русской культуры специалисты считают созданную государством невозможность контроля индивидом своей внешней среды. В настоящее время в России происходит повышение индекса мужественности. В 1993 году он, по данным Хофстеде, составлял 40 единиц по 100 бальной шкале, а в 1996 году этот показатель увеличился до 55 единиц. Это означает перевод нас из одного культурного измерения - феминности в другое - маскулинность. А.И.Наумов объясняет это тремя причинами. Во-первых, предоставление свободы в сфере предпринимательства требует контроля состояния внешнего окружения, а контроль внешнего окружения - типичная черта маскулинной культуры. Во-вторых, российский капитализм привел к криминальному характеру регулирования предпринимательской деятельности, где требуется проявление таких мужских качеств, как грубость, жестокость и насилие. В-третьих, роль женщины в обществе не всегда воспринимается положительно.

Маскулинная (мужская) культура предполагает высокую ценность материальных вещей, власти и представительства. В ней более сильная мотивация к достижению, представители этих культур видят смысл жизни в работе, а интересы организации считают своими собственными. К маскулинным культурам относятся США , Германия и Япония.

Разберем понятия малая и большая дистанция власти . По определению Г. Хофстеде дистанция власти определяется как “степень неравномерности распределения власти с точки зрения членов данного общества”. Малая дистанция власти осуществляет минимальное неравенство среди работников. Подчиненные уважают руководство, которое доступно для подчиненных и провозглашает равноправие. Демократичный руководитель дает советы подчиненным, как и что надо делать. При ошибках меняют систему. В коллективе доверяют друг другу. Разрыв в оплате труда незначительный, дифференциация труда осуществляется за счет социальных выплат. Цели слабо формализованы, приоритет отдается групповой работе, используются преимущества горизонтальных связей. К решению принимаются и неструктурированные проблемы, но всегда есть ответственный за решения. Основа власти - законность и компетентность, прав тот, на чьей стороне закон. Делегирование полномочий осуществляется через участие. Изменения осуществляются эволюционным путем и через перераспределение власти, сила используется редко. Члены культур с малой дистанцией власти ценят равенство, уважение, знания, способности. К культурам с малой дистанцией власти относятся западные страны, прежде всего США и Германия.

Большая дистанция власти характеризуется неравенством и наличием привилегий для руководителей, развито чинопочитание, руководитель мало доступен для подчиненных. Работники получают от авторитарного руководителя указания, что делать. Люди не доверяют друг другу. При ошибках меняют людей. Наблюдается значительный разрыв в оплате, ее дифференциация производится за счет прямых выплат и привилегий. Цели сильно формализованные, разделяемые по уровням иерархии. В работе упор делается на менеджера, приоритет имеют индивидуальные задания и вертикальные связи. Руководители готовы рассматривать только структурированные проблемы, зато потом трудно найти ответственного за принятые решения. Основа власти - сила и харизма, прав тот, у кого власть. Делегирование полномочий осуществляется через децентрализацию. Изменения прерывистые и сопровождаются перестановкой людей в верхних эшелонах иерархии управления.

Представители культур с большой дистанцией власти считают власть наиважнейшей частью общественной жизни. Для достижения успеха в таких культурах требуются чинопочитание, такт, услужливость, связи. В этих культурах ценятся почитание, авторитарность и предпочитается жесткое руководство. Разрешение конфликтных ситуаций часто носит принудительный характер с применением насилия.

Показатель дистанции власти в России в 1994 году составлял 90 баллов по 100 бальной шкале Г. Хофстеде, а в 1996 году он снизился до 40 баллов, что можно объяснить происходящими у нас реформами. К культурам с большой дистанцией власти принадлежат также Югославия, Франция и Бельгия.

Дистанция власти - способ, которым общество и организация обозначает факт физического и интеллектуального неравенства своих членов, отражающегося в неравенстве власти и богатства.

Избежание неопределенности измеряется той степенью неопределенности, которую допускают в своей жизни и деятельности представители разных культур, что связано со степенью структурированности и формализованности общества. Чем более формализовано и структурировано общество, тем меньше неопределенности допускают его члены. Избежаниенеопределенности - это способ, с помощью которого общество реагирует на неопределенность будущего.

Культуры с высоким уровнем избегания неопределенности в основном коллективистского типа. Они воспитаны на идее стремления к победе над будущим. Поведением их представителей руководят формализованные правила. Люди склонны доверять “своим” абсолютно, есть тенденция к агрессии, отклоняющееся поведение не допускается. Представители этих культур сопротивляются любым изменениям, лояльны властям, имеют низкую мотивацию к достижениям. Одним из способов создания ощущения безопасности являются религия и идеологии, которые более догматизированы, претендуют на абсолютную истину и нетерпимы к другим идеям.

Культуры с низким уровнем избегания неопределенности меньше тревожатся о будущем, принимают разногласия в своей среде, терпимы к поведению и мнениям, отличающимся от собственных, так как не видят в этом угрозы и характеризуются склонностью к риску. В процессе своего развития люди выработали три основных способа снижения неопределенности: технология снимает неопределенность от природы, законы снимают неопределенность от поведения людей, а религия снимает неопределенность от сил всевышнего.

В России относительно высокий уровень избегания неопределенности. Русские традиционно воспринимают жизнь консервативно и избегают изменений. Показатель избегания неопределенности в 1994 году составил 90 баллов, а в 1996 году снизился до 68 баллов, что отражает переход от сильно формализованного советского общества к более либеральному и открытому изменениям российскому обществу. Однако многие российские граждане продолжают надеяться на заботу государства, вместо того, чтобы проявлять личную инициативу при решении проблем.

Шкала патернализма введена Г. Хофстеде позже других культурных измерений. Под патернализмом он понимал “состояние более слабых представителей общества, когда они испытывают высокую потребность в защите и опеке со стороны более сильных представителей данного или другого общества”. В западной культуре, где показатели патернализма минимальны, при достижении детьми совершеннолетия роль родителей сводится до минимума. На Востоке же, напротив, несколько поколений живут под одной крышей, авторитет родителей и пожилых людей очень высок, что свидетельствует о высоком патернализме. В России показатель патернализма в 1996 году был равен 59 баллам, что свидетельствует о тенденции к патернализму.

Г. Триандис ввел дополнительно два культурных синдрома: простота - сложность и открытость - закрытость.

Простота - сложность культуры связана с уровнем жизни и степенью развития производственных и общественных отношений в этой культуре. Выделяют два основных показателя этого культурного синдрома: отношение ко времени и размытость социальных ролей. Чем более сложной является культура, тем более внимательно в ней люди относятся ко времени. Чем более сложной является культура, тем более четкие в ней социальные роли, а в простых культурах роли более размыты.

Открытость - закрытость культуры вовсе не означает изоляцию ее от внешней среды. Критерием закрытости культуры является высокий уровень стабильности традиционных моделей поведения и внутригрупповых взаимоотношений, интенсивность социального и человеческого обмена и связей с внешней по отношению к данной культуре средой. В закрытых культурах люди должны вести себя в соответствии с групповыми нормами, и нарушение норм строго карается. В открытых культурах наблюдается большая терпимость к отклонению поведения индивида от общепринятых норм.